Самое прекрасное, что мы можем испытать, -это ощущение тайны. Оно — источник всякого подлинного искусства и науки. Тот, кто никогда не испытывал этого чувства, кто не умеет остановиться и задуматься, охваченный робким восторгом, тот подобен мертвецу, и глаза его закрыты.

А. Эйнштейн

«Повествовании о Египте» Абдаль-Лятифа дано весьма подробное описание пирамид, в котором сказано, что пирамиды построены из огромных камней от десяти до двадцати локтей длины, от двух до трех локтей высоты и такой же ширины. Но особенно восхищает удивительная тщательность, с какой эти камни обтесаны и уложены. Плиты так хорошо подогнаны, что между ними нигде нельзя просунуть ни иголки, ни волоска. Соединены они строительным раствором слоем не толще листка бумаги, не знаю, что это за раствор, состав его мне совершенно неизвестен. Камни покрыты древними письменами, которые ныне никто уже не может прочесть. Во всем Египте нет никого, кто бы сказал, что умеет читать это письмо или знает такого человека.

Надписей тут великое множество, и если бы у кого-нибудь возникло желание переписать только те из них, что видны на поверхности этих двух (самых больших) пирамид, он заполнил бы ими свыше десяти тысяч страниц.

Европейцам попасть в Египет было непросто: море, которое надо было пересечь на паруснике, грозило нападениями пиратов, а суша — разбойников. Вместо отелей приходилось ночевать либо в песчаной яме, либо в полуразрушенной гробнице, местность кишела змеями. Нередки были и массовые эпидемии. И, наконец, гостей из Европы, со времен крестовых походов, здесь не жаловали.

Первым европейцем, побывавшим внутри пирамиды, был, по-видимому, профессор Сорбонны Пьер Белон, но и он ничего нового сообщить не мог, побывав там в 1553 г.

Столь же отрывочные сведения поступали и от других путешественников — посланника французского короля Генриха III Жана Палерна (1581 г.), англичанина Джорджа Сандиса (1610 г.).

Первая научная книга о пирамидах — «Пира-мидография, или рассуждение о пирамидах в Египте» принадлежала профессору астрономии Оксфордского университета, который побывал там в 1638 г.

В 1761 г. датский король Фредерик V отправил в Египет Карстена Нибура с пятью молодыми учеными. Из этой экспедиции живым вернулся только Нибур. В каких условиях ему приходилось трудиться, дает представление его собственный рассказ о том, что происходило, например, в районе Гизы, где он намеревался сделать различные замеры с помощью астролябии, которую у него бесцеремонно выхватил местный шейх.

Тем не менее, Нибуру удалось произвести все необходимые замеры. Он даже сумел обнаружить то, на что до него никто не обращал внимания. Это были окаменелости моллюсков девонских морей, хорошо заметные на поверхности плит.

«Сколько лет должно было пройти, — писал пораженный исследователь, — чтобы из зародившегося и снова погибшего бесчисленного множества таких организмов образовались гигантские холмы? Сколько лет должно было пройти, чтобы египетская земля высохла, если уровень воды понижался так же медленно, как за последнее тысячелетие? Сколько лет должно было пройти, чтобы Египет заселили те люди, которые задумали строительство первой пирамиды? И сколько лет должно было пройти, чтобы возникло то множество пирамид, которые мы доныне видим в Египте? И притом мы с уверенностью не можем сказать, в каком столетии и кто построил последнюю из них!». ,

В Копенгагене вышла книга (Нибура «Описание путешествия по Аравии и другим близлежащим странам по собственным наблюдениям и сведениям, собранным на месте». Она б^ла переведена на французский язык и попала в руки генерала, который во главе флотилии из трехсот двадцати восьми кораблей собирался в завоевательный поход на Египет.

«Париж давит на меня так, словно на мне свинцовые одежды, — писал Наполеон Бонапарт. -…Только на Востоке, где живут шестьсот миллионов человек, могут быть основаны великие империи и осуществлены великие революции».

Этот поход преследовал цель нанести Англии смертельный удар на периферии. Знаменитый Нельсон, командующий английским флотом, упустил Бонапарта, и 2 июля 1798 г. французы вступили на египетскую землю.

Вряд ли воинственный генерал догадывался, что ему суждено было стать у истоков археологического открытия древней страны, — его занимало предстоящее сражение. Мусульмане бежали, и 25 июля Бонапарт вошел в Каир. Однако неугомонный Нельсон выследил-таки флот французов и 7 августа при Абукире разгромил его. Бонапарт бежал, бросив свою армию, но, как ни странно, последствием этого неудавшегося похода стало научное открытие Древнего Египта. Дело заключалось в том, что на кораблях французов, помимо тридцати восьми тысяч солдат и офицеров, находились также сто семьдесят пять представителей науки с десятками ящиков научной аппаратуры и огромной библиотекой. Здесь были представлены астрономы и геометры, химики и минералоги, художники и писатели… Среди них оказался Доминик Виван Денон — хранитель коллекции древностей при Людовике XV, художник и писатель, частенько навещавший Вольтера и постоянно вращавшийся в высшем свете. Великая французская революция разорила его, и после многочисленных приключений он нашел себе покровителя в лице художника революции Жака-Луи Давида, познакомился с красавицей Жозефиной, был представлен Наполеону, и таким образом стал участником египетского похода.
Именно Денон сумел открыть неповторимый вид Египта для Европы. Он срисовал иероглифы, ничего еще о них не зная, в Саккара он отобразил ступенчатую пирамиду, в Дендера — руины эпохи Нового царства -Стовратные Фивы, а в Элефангине — небольшой храм Аменхотепа III. Эти и множество других рисунков и картин стали неизмеримо важнее всех тех трофеев, которыми поживились солдаты, ибо главным отличительным признаком работ Денона всегда являлась исключительная точность изображаемого.

Занимались своим прямым делом и другие участники похода — в Каире был основан Египетский институт. Ученые и художники обмеряли и считали, изучали и собирали загадочный, никому еще не известный материал, в числе которого среди прочего были двадцать семь скульптур и несколько саркофагов. Одной из находок было суждено стать ключом ко всем тайнам Египта — это черная отполированная базальтовая стела — камень с высеченной гремя различными письменами надписью, получивший название «Трехъязычный камень из Розетты».

Несмотря на то, что после капитуляции Александрии в сентябре 1801 г. Франция передала Англии захваченные египетские древности, выяснилось, что практически со всего материала были сняты копии, а первым, кто основательно изложил результаты египетской экспедиции, оказался именно Денон, выпустивший в 1802 г. книгу «Путешествие по Верхнему и Нижнему Египту».

Опираясь на эти материалы, Франсуа Жомар выпускает знаменитое «Описание Египта» в 24 томах — труд, который сразу ввел в мир Европы совершенно неведомую до того цивилизацию.
Главной задачей теперь было расшифровать иероглифы, которые оставались непонятными и загадочными. Человека, который сумел разрешить эту загадку, звали Жан Франсуа Шампольон. Это был, несомненно, человек гениальный: в пять лет, сравнивая выученное наизусть с напечатанным, он самостоятельно научился читать, в девять лет уже знал латынь и греческий — опять же изучив их самостоятельно, в одиннадцать — сумел прочесть Библию на древнееврейском языке…

Переехав к брату Жаку в Гренобль, где тот был профессором греческой литературы, Шампольон в тринадцать лет изучил арабский и коптский языки, а вслед за ними перешел к изучению персидского, зендского и китайского. В одиннадцать лет он написал свою первую книгу — «История знаменитых собак», а в четырнадцать — первый научный трактат. В Гренобле он познакомился со знаменитым физиком и математиком Фурье, который показал ему свою египетскую коллекцию, где были и дощечки с иероглифами. «Можно это прочесть?» — спросил мальчик. Фурье ответил отрицательно. «Я это прочту!» -неожиданно заявил гость. В семнадцать лет он составил первую географическую карту Древнего Египта времен царствования фараонов.

Гренобльская Академия получила от него книгу «Египет при фараонах». И за это семнадцатилетнего юношу единогласно избрали членом Академии!

В словах президента Академии уже предвиделось великолепное будущее нового члена, когда он провозгласил: «Если Академия, несмотря на Вашу молодость, избирает Вас своим членом, она тем самым отдает дань Вашим заслугам, тому, что Вы уже свершили. Но в еще большей степени она рассчитывает на то, что Вам суждено свершить. Она убеждена, что Вы оправдаете возлагаемые на Вас надежды, и в тот день, когда Вы своими трудами создадите себе имя, вспомните, что первое поощрение Вы получили от нее».

Жан Франсуа с блеском оправдал эти слова: 27 сентября 1822 г. он предстал перед членами Парижской Академии с изложением и доказательством правильности своей расшифровки древних знаков. А в 1824 г. он публикует свою основную работу об цероглифах — «Очерк иероглифической системы древних египтян».

Когда Шампольон отправился в экспедицию по Египту, местные жители толпами ходили за ним, стремясь увидеть и услышать того, кто «может прочитать надписи на древних камнях».

В этой поездке ученый сделал немало новых открытий и находил все больше доказательств, подтверждающих его теории.

Экспедиция обнаружила один из самых больших египетских храмов, который начали строить еще цари двенадцатой династии, могущественнейшие правители Нового царства: Тутмос III, Рамсес Великий и его преемник. Сооружение его продолжалось при Птолемеях, а затем и при римлянах -Августе и Нерве, ворота же и внешняя сторона достраивались при Домициане и Траяне.

И здесь Шампольон снова демонстрирует свои блестящие знания и интуицию: он доказывает Комиссии, что перед ними вовсе не храм Исиды, как это принято было считать, а храм Хатор -богини любви.

Более того, он пишет: «Пусть Комиссия не обижается на мои слова, но барельефы храма в Дендера ужасны, это и не может быть иначе, ибо они принадлежат периоду упадка. Искусство скульптуры в те времена уже деградировало, что же касается зодчества — формы искусства, менее подверженной изменениям, — то оно еще сохранилось во вполне достойном египетских богов и восхищения последующих столетий виде».

После смерти Шампольона были попытки дискредитировать его заслуги, однако он был блестяще реабилитирован Рихардом Лепсиусом, который на основании найденного, тоже трехъязычного «Канопского декрета», полностью подтвердил правильность метода.