Казалось бы, история человечества изучена и надежно описана в книгах и других письменных источниках, покоящихся в крупнейших книгохранилищах мира, архивах, музеях, она многократно запечатлена в трудах ученых и в художественной литературе… Но попросите незнакомого человека рассказать о себе, затем соберите воедино рассказы о нем же — его родных, знакомых, друзей и врагов, соседей и сослуживцев — сравните полученное и вы сможете убедиться, что в большинстве случаев речь будет идти о совершенно разных людях!

Владимир Набоков писал в одной из своих статей («Об обобщениях», 1926 г.): «Есть очень соблазнительный и очень вредный демон, демон обобщений. Мысль человеческую он пленяет тем, что всякое явление, отмеченное ярлычком, аккуратно складывает рядом с другим, также тщательно завернутым и нумерованным явленьем. Через него такая зыбкая

область человеческого знанья, как история, превращается в чистенькую контору, где в папках спят столько-то войн и столько-то революций, — и с полным комфортом мы оглядываем минувшие века… Этого демона нужно бояться. Он — обманщик. Он -коммивояжер в веках, подающий нам прейскурант истории… занятно помечтать о том двадцатом веке, который представится воображенью профессора истории лет через пятьсот, — и о том гомерическом хохоте, который стал бы нас разбирать, если бы мы заглянули в будущие учебники…

Один такой мудрец, проницательный историк, однажды трудился над описанием какой-то древней войны, когда вдруг до слуха его донесся шум с улицы. Толпа разнимала двух дерущихся людей. И вот, ни самый вид драки, ни выражения драчунов, ни объясненья публики не могли дать любопытному историку точную картину того, что именно произошло. Он задумался над тем, что вот невозможно разобраться в случайной уличной драке, которой он сам был свидетелем, перечел описанье древней войны, над которым трудился, и понял, как голословны, как случайны все его глубокомысленные рассуждения об этой древней войне…

Рулетка истории не знает законов. Клио (муза -покровительница истории) смеется над нашими клише, над тем, как мы смело, ловко и безнаказанно говорим о влияниях, идеях, течениях, периодах, эпохах и выводим законы, и предугадываем грядущее.

Так обращаются с историей. Но, повторяю, страшнее в сто крат, когда демон обобщений проникает в наши сужденья о нашей же эпохе».

К сказанному, пожалуй, можно еще добавить, что чем крупнее личность или событие, о которых идет речь, тем, как правило, крупнее и расхождения в оценках. За примерами, как говорится, далеко ходить не надо, — достаточно вспомнить недавние характеристики наших пролетарских вождей и сравнить их с сегодняшними, чтобы убедиться в справедливости набоковских наблюдений. Можно также напомнить, что в немалой степени мы обязаны своей писаной истории тем крупнейшим талантам и гениям человечества, имена которых у всех на устах. Историки, например, подсчитали, что в мировой цивилизации насчитывается примерно четыре тысячи гениальных личностей, около 120 тысяч крупных талантов и не менее 150 тысяч весьма одаренных людей.

В действительности эти цифры должны быть значительно выше. Дело в том, что биологический потенциал и другие подобные способности, присущи большинству людей, более того — зачастую они ничуть не меньше, чем у признанных выдающихся личностей, просто абсолютное большинство об этом и не подозревает, а если вдруг у кого-нибудь обнаруживается какой-нибудь дар, — это считается явлением необыкновенным.

Вот что, например, рассказывает о своем даре Ю. Андреев: «Началось с беды: тяжело заболела моя прежняя жена Полина. Долго пролежала в больнице, где ей практически ничем не помогли и выписали с очень неутешительным диагнозом. Естественно, кинулись искать всевозможные нетрадиционные лути лечения, поскольку традиционные не помогали. Уповали на травы (они давали некоторый результат, но незначительный). Прибегли и к помощи экстрасенса. Борис Голдовский — так его зовут, — поразил

мое воображение тем, что за четыре минуты рассказал о болезни все, что было установлено врачами за сорок дней стационарного лечения. Я попросил разрешения помогать ему в диагностике. Борис Голдовский дал мне рамку, и у меня сразу же все стало получаться. Мои руки устраняли боли, моя работа давала явные результаты, и через год после выхода жены из больницы медики, проведя новое обследование, сняли прежний диагноз. Вот так все и началось».

Недавно Юрию Андреевичу торжественно был вручен диплом академика Международной академии информации, связи и управления, а также именная медаль с выгравированной надписью: «За достижения в области физического и духовного здоровья человека».

Книги доктора филологических наук и удивительного целителя широко известны в нашей стране.

Сколько в России подобных людей, не подозревающих до поры до времени о своих истинных способностях, можно только догадываться: недаром, наверное, Ю. Андреев является основателем в Петербурге школы психофизического совершенства «Единство».

Так что, к приведенным цифрам следует сделать существенную поправку на неизвестных гениев, которые, безусловно, должны были оставить свой след в истории цивилизации.

Кстати, природе гениальности посвящено немало серьезных исследований. Еще в двадцатых годах нашего столетия русский психиатр доктор Г. Сегалин, заведовавший Психотехнической лабораторией Уральского политехнического института, писал: «Если мы будем изучать феноменологию тех людей, которым

даем название «великий», «гениальный», «замечательный» человек и спросим себя, чем они отличаются от всех других людей, то объективные исследования всегда покажут нам, что в этой феноменологии мы всегда можем констатировать этот своеобразный симбиоз симптомов: с одной стороны, симптомы необычайной продуктивности, с другой стороны,- симптомы психической аномальности (в какой угодно форме). Этот симбиоз симптомов одаренности с патологическими — проходит красной нитью по всей феноменологии… великих или замечательных людей».

Дальнейшие исследования ученых (в этом случае они делались только для литераторов) показали, что сравнение процента отягченности приводит к поразительному ряду, где у здоровых людей психиатрическая отягченность составила 60%, у душевнобольных — 70 %, а у великих — все 100 %!

Другими словами, ни один из великих писателей не был свободен от наследственной психиатрической отягченности. Причем, по Сегалину, это имеет положительное значение в биологии великого человека. Ибо «творящего гения… связывает с творящим душевнобольным одинаковая способность реагировать гипостатически. Разделяет их громадная разница количественного выявления кумулятивной энергии одаренности при гипостатической реакции, где у гения эта энергия велика, а у душевнобольного… невелика».

Этот его вывод и выводы других специалистов своеобразно подтверждает выступление на 10-м Всемирном конгрессе психиатров в Мадриде 66-летнего американского математика Джона Нэша. В 1994 г. он был удостоен Нобелевской премии по экономике

за свои исследования в теории игр. По словам профессора Нэша, страдающего острой паранойей, со всеми сопутствующими этому заболеванию явлениями, именно этот пятнадцатилетний недуг способствовал его профессиональным успехам.

Таким образом, мы окажемся недалеки от истины, сказав, что безумная история человечества пишется гениальными безумцами, изредка восклицающими подобно Джеймсу Джейсу: «История — это кошмар, от которого я всю жизнь стараюсь избавиться!»

И впрямь, — гениям есть где развернуться: Реку Времени в подлинный кошмар превращают сбрасываемые в нее с Ковчега человечества отходы цивилизации. Да и сам Ковчег, похоже, начинает испытывать явный крен: если в нижнем палеолите ему потребовался почти миллион лет для увеличения численности своего экипажа со 150 до 300 тысяч человек, то сегодня такое же количество появляется всего за полдня*.

Чем многочисленнее становится Ковчег, тем больше появляется на нем неординарно мыслящих умов, по-прежнему, в силу своей отягченности, освобождающих будущее от прошлого, и по-прежнему, неутомимые лоцманы-пророки выбрасывают спасательные круги лжи во спасение…

Процесс этот был начат еще в глубокой древности. «Тот, кто обманывает, поступает правильно, -свидетельствует Плутарх, — потому что он делает то, что обещал, а тот, кто позволяет себя обмануть, поступает мудро, поскольку обладает достаточной восприимчивостью, чтобы получить наслаждение от
* По подсчетам Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), каждую секунду на Земле рождается 3 человека, 180 человек — в минуту, 10 800 — в час, 259 200 — в день.

слов». Каким образом выдумка облекается плотью, классически просто объясняет Платон: «Творчество вызывает переход из небытия в бытие».

«Все мы созданы из вещества наших снов»! -восклицает Шекспир, сам, более чем кто-либо другой сотканный из подобного вещества.

«История народа принадлежит поэту», — многозначительно роняет Пушкин. Поэт философии -Людвиг Фейербах — приподнимает завесу тайны этого процесса: «Наши наилучшие оригинальные сочинения являются плагиатом лекций, которые мы прослушали самым конфиденциальным образом у мирового духа, глаголющего внутри нас».

Вообще, следует заметить, мировому духу столь давно и упорно приписывается авторство в шедеврах мировой литературы и философии, что невольно закрадывается мысль: уж не отвлекается ли он подобными отражениями от своей изнурительной работы по обустройству мироздания, так, как это делаем мы, наведываясь по выходным в комнату смеха, увешанную кривыми зеркалами?

Причем, эти индивидуальные отражения выглядят настолько убедительно, что завороженное человечество устами машинистки, печатавшей рукопись Т. .Манна «Былое Иакова» (первой части тетралогии «Иосиф и его братья»), простодушно восклицает: «Ну вот, теперь хоть знаешь, как все это было на самом деле!» И неважно, что сам автор замечает по этому поводу: «Это была трогательная фраза, ведь на самом деле ничего этого не было. Точность и конкретность деталей является здесь лишь обманчивой иллюзией, созданной искусственной видимостью». Важно то, что, мало что меняя и определяя в мире внешнем и сиюминутном,

художественный образ сам по себе может многое изменить в мире прошлого, перекраивая, в конечном счете, и переписывая историю, наслаивая на старый портрет все новые краски, подобно тому, как это происходит, когда художник поверх старой картины начинает писать новую…

Так что, случись история Христа в наши дни, она вполне могла бы дойти до будущих поколений в том виде, как это на привычном газетном жаргоне преподнесла Дороти С. Сейере в своем эссе «Благодарение Киру» из сборника «Непопулярные мнения»: «Известный пророк из Назарета любезно улыбнулся, сообщая невысокому человеку, взбиравшемуся на смоковницу, что зайдет к нему пообедать».

Когда наше время превратится в захватывающую сказку, сколько эссе подобного рода предстоит увидеть нашим доверчивым потомкам?

Тем более, что, как говорил В. Соловьев: «Интересы современной цивилизации — это те, которых не было вчера и не будет завтра».

Закон Индивидуальных Отражений, как всегда, сработает и на этот раз. Причем, для этого не обязательно потребуется вмешательство могучего гения. Каждый человек, так или иначе, отражает увиденное, услышанное и продуманное в своем индивидуальном сознании, которое, накладываясь на индивидуальные сознания других людей, дает, в конечном результате, тот итоговый результат, который уходит в будущее. При этом суммарное итоговое отражение выглядит тем ярче, убедительнее и от-страненней от оригинала, чем ярче и убедительнее индивидуальность отражателей…

Перефразируя О. Хаксли, можно сказать, что «Отражатель — это человек, который направляет в опре

деленное русло уже существующий поток. В краю, где нет воды, вы будете рыть напрасно». Другими словами, должен всегда существовать какой-то первоначальный факт, или факты, которые затем, трансформируясь в силу и возможности своих отражателей, могут превратиться в прекрасную легенду о никогда не существовавшем Робин Гуде, или существовавшем, но в совсем другой ипостаси, Тиле Уленшпигеле.

В первом случае, мы имеем дело со множеством неизвестных отражателей, совместными усилиями > создавших образ благородного разбойника, и, хотя не известно ни одного исторического документа, подтверждающего реальность этой личности, но существовал Шервудский лес, действительно служивший убежищем разбойников, грабивших и убивавших проезжающих без различия их социального положения, и существовало страстное желание мирных людей обрести благородного защитника бедных…

Что же касается второго, то известно, что в 1350 г. в городе Мельн, немецкого герцогства Лауэнберг, в больнице для нищих умер некий Уленшпигель, как записано в документах, «бродяга, влачивший паразитическое существование и известный своим скандальным поведением».

Спустя 150 лет анонимный автор описал’некоторые из его проделок, а еще через 30 лет бельгийский писатель Шарль де Костер переселил его во Фландрию и сделал героем национально-освободительной борьбы против испанских оккупантов…

Подобным же образом, национальный праздник Франции — День взятия Бастилии, отраженный множеством индивидуальных сознаний и потому овеянный самыми невероятными легендами, при

ближайшем рассмотрении оказывается ни чем иным, как трагикомическим фарсом.

Этот «оплот тирании» был окружен немногочисленной толпой и после того, как были разграблены конюшни и кухни, а обе стороны немного постреляли, комендант открыл ворота и торжественно представил узников Бастилии: четверых аферистов, юного последователя маркиза де Сада, отправленного в крепость его родственниками, и пару сумасшедших, которых уже на следующий день пришлось препровождать обратно в психбольницу…

Нечто подобное произошло и со взятием Зимнего дворца в 1917 г. — этот день, как известно, торжественно отмечался в СССР 7-го ноября, а его многочисленные подробности были растиражированы в кинофильмах, книгах, воспоминаниях очевидцев и т. д.

В действительности же все обстояло гораздо проще: в покинутый правительством дворец на следующий день хлынула толпа, привлеченная разнесшимися по столице слухами о несметном количестве бочек с вином в царских подвалах…

Подобных примеров в истории — масса, и любознательный читатель большинство из них найдет в «Энциклопедии всеобщих заблуждений» Л. Соучека, или в «Анекдотах всемирной истории» У. Хертслета и В. Хоффмана, наглядно демонстрирующих Закон Индивидуальных Отражений в действии…

Среди крупных ученых, обративших внимание на парадоксы освобождения прошлого от будущего, был русский энциклопедист Николай Александрович Морозов. В октябре 1905 г. его освободили после 25-летнего заключения в крепости как участника покушения на Александра II. По свидетельству историка Ю. Соловьева, «из крепости вышел

человек, научные идеи которого были более передовыми, чем представления и убеждения некоторых профессоров, которые с кафедр университетов читали лекции, участвовали в заседании научных обществ, могли в любое время пойти в библиотеки и, наконец, работать в тиши своих кабинетов».

Именно этот человек, владевший полутора десятком языков и ставший почетным членом Академии Наук СССР, опираясь на труды Росса, Гошара, Амфитеатрова и других предшественников, провел колоссальную исследовательскую работу, ошеломив научный мир своими выводами.

Так, проанализировав сочинения Аристотеля, Н. Морозов аргументированно доказывал, что это «не представления древних, а представления о древних, сложившиеся в эпоху Возрождения, когда ученые Западной Европы писали от их имени и по-латыни, и по-гречески свои собственные мысли и что это даже сочинения не одного лица, а целой школы…»

Обычные представления о появлении трудов Великих мыслителей античности в последующие века сводятся к тому, что, последовательно перекочевывая с глиняных и восковых дощечек вначале на свитки папируса, затем — на листы пергамента, и уже с них на бумагу, они, наконец, дошли и до наших дней. Однако если задуматься, то сразу же возникает вопрос: сколько потребовалось бы глиняных плиток, чтобы такие огромные поэмы, как «Илиада» или «Одиссея», смогли перекочевать в наше время?

Если проследить, например, историю появления на европейском рынке сочинений Платона, то она выглядит следующим образом. В 1481 г. флорентиец Марсилино Фичино предложил венецианскому издателю Венету тридцать шесть рукописей на латинском

языке, утверждая, что это — перевод сочинений некоего древнегреческого философа Платона. Так и не увидев греческих подлинников, Венет поспешил с публикацией полученного, и имя Платона впервые стало известно читающему миру.

Разумеется, сам издатель, помимо широкой славы первооткрывателя, заработал на этом издании немалые деньги, что, в свою очередь, побудило уже другого издателя — Альдо Манучио — объявить своеобразный конкурс на исправление фичиновых переводов по представленному любым лицом греческому оригиналу. И таковые, представьте себе, появляются: спустя три десятилетия венецианский купец Марк Мазур действительно передает издателям будто бы найденные им греческие тексты, что, по мнению Морозова, было не что иное, как… обратный перевод с латыни на греческий все тех же рукописей!

Подобное заключение во многом объясняет отмеченные целым рядом исследователей частые противоречия в сочинениях Платона. Тщательно проанализировав приписываемые Платону греческие тексты по разработанному им методу лингвистических спектров, Морозов пришел к выводу, что они принадлежат совершенно разным авторам, жившим в XVI в., как по философизму, так и по манере изложения.

Впрочем, подобные сенсации отнюдь не единичны. Уже упоминавшиеся Росс, Гошар и Амфитеатров задолго до морозовских исследований убедительно рассказали о подлинном авторе сочинений Тацита -одаренном итальянском литераторе Поджио Брач-чолине (1380-1459), который в 1415 г. предложил крупному издателю Никколи партию древних манускриптов, будто бы обнаруженных в старинном монастыре Сен-Галла. Такой массовый выброс якобы

античных сочинений создал на книжном рынке ажиотажный спрос, и среди клиентов Браччолине стали появляться представители высшей знати и даже различные университеты.

История эта подробно описана, и нет нужды ее пересказывать, отметим лишь, что подобная система фальсификации не могла долго держаться в тайне. Истинные авторы, видя столь явственный успех своего предприятия, не могли удержаться и не похвастать в дружеской компании, как им удалось привести в восхищение всю просвещенную Европу. И с тех пор современники эпохи Возрождения с глубоким недоверием встречали каждую очередную «находку»…

Подобных изысканий существует великое множество, и тем, кто интересуется этим вопросом, следует обратиться к диаграмме, построенной Морозовым, где собраны имена всех выдающихся представителей Древней Греции и Рима, расположенные в традиционной хронологии. Здесь же ограничимся главным выводом, сделанным этим исследователем: «Никаких древних рукописей в природе не существовало, а все сочинения так называемой античности дошли до нас либо в рукописях на пергаменте, древность которых никогда не уходит глубже XI в., либо в печатных изданиях XV-XVIII вв., причем рукописи, с которых производился набор, бесследно куда-то пропали…»